– Это просто интересное дело.

– Я имел в виду – вы заинтересованы профессионально?

– Конечно, профессионально, – неопределенно ответил Мейсон.– Я не знаю ни одну из сторон. Кстати, а кого убили?

– Труп так и не опознали, – сообщил Хоуланд. – Отпечаткипальцев отправили в ФБР, но они у них не значатся. Очевидно, какой-то бродяга.Голова очень сильно ударилась об асфальт. Череп разбился, словно яичнаяскорлупа. Затем по голове проехали оба колеса. Черты лица стали неузнаваемыми.

– А одежда?

– Вещи неплохи, но все бирки аккуратно срезаны. Это,конечно, навело нас на мысль, что он когда-то сидел в тюрьме. Но, как я ужесказал, его отпечатки пальцев не значатся в архивах.

– А этот номер внесен в блокнот на странице, где кончаютсязаписи, сразу же за предыдущей? – спросил Мейсон.

– Пойдемте, вы сами увидите, – пригласил Хоуланд, дружескиобнимая Мейсона за плечи. – Мне самому хотелось бы, чтобы вы взглянули исообщили мне свое мнение.

Хоуланд с Мейсоном направились к столу секретаря суда.

– Мы бы хотели взглянуть на доказательство, приобщенное кделу, – на блокнот, – обратился Хоуланд к секретарю.

Секретарь протянул ему блокнот.

Мейсон внимательно изучил маленькие аккуратные цифры внижней части страницы.

– Без света так не напишешь, даже если от этого зависит твояжизнь, – заметил Хоуланд. – Она не смотрела на дорогу, когда писала это.

– Насколько я понимаю, правая фара на ее машине не разбита?Вы это проверили? – поинтересовался Мейсон.

– Мы проверили множество вещей, – ответил Хоуланд,подмигивая. – Нам также известно, что починить фару не очень сложно. Что выдумаете об этом деле, Мейсон? Какое решение примут присяжные?

– Могут сделать что угодно.

– Вы считаете, что они не придут к единому мнению? –осторожно спросил Хоуланд.

– Возможно.

– Если честно, – шепотом сказал Хоуланд, – именно этого я ипытался добиться. Это лучшее, на что я надеюсь.

Мейсон, задумавшись, сидел у себя в кабинете и курил. ДеллаСтрит уже все убрала со своего стола. Она направилась к двери, потом вернулась,словно что-то забыла, и один за другим начала открывать ящики, выниматькакие-то бумаги и перекладывать их с места на место.

– Делла, почему бы тебе просто не сесть спокойно и неподождать вместе со мной? – обратился к ней Мейсон.

– Боже! Неужели это так бросается в глаза?

Мейсон кивнул.

Она нервно засмеялась.

– Да, подожду несколько минут.

– Звонки прямо переводятся на наш аппарат? – спросиладвокат.

– Да, Герти с коммутатора уже ушла домой. Она всепереключила. Если эта женщина…

Деллу прервал телефонный звонок.

Мейсон кивнул секретарше.

– Раз ты здесь, то лучше слушай по параллельному аппарату истенографируй все, что будет говориться, – сказал он, снимая трубку. – Алло!

– Это мистер Мейсон? – спросил женский голос, который утромобсуждал с адвокатом вопрос гонорара.

Девушка явно горела нетерпением.

– Да.

– Вы были сегодня в суде?

– Конечно.

– И что вы думаете?

– О чем?

– О деле.

– Я считаю, что скорее всего присяжные не придут к единомумнению.

– Нет, нет! О свидетельнице.

– О какой свидетельнице?

– О рыжеволосой, естественно.

– Вы имеете в виду миссис Миртл Анну Хейли?

– Да.

– Я не могу вам этого сказать.

– Вы не можете мне этого сказать? – переспросил голос, вкотором сразу же послышалось подозрение. – Вы именно для этого туда ходили. Вы…

– Я не могу обсуждать свое мнение о показаниях миссис Хейлис незнакомым человеком, – перебил Мейсон.

– Незнакомым человеком? Но я же ваша клиентка! Я…

– А откуда я знаю, что именно вы – моя клиентка?

– Вы должны были узнать мой голос.

– Иногда голоса звучат очень похоже. Мне не хотелось бы,чтобы кто-то обвинял меня в клеветническом утверждении.

На другом конце провода какое-то время молчали, затемженский голос спросил:

– А как мне идентифицировать себя?

– Предъявить квитанцию, которую я вручил посыльному,доставившему сто долларов. Если вы мне ее покажете, я буду знать, что имею делос лицом, которое заплатило мой гонорар.

– Но, мистер Мейсон, неужели вы не понимаете? Я не могудопустить, чтобы вы знали, кто я. Я специально воспользовалась услугамипосыльного, чтобы для вас это осталось неизвестным.

– Но я не считаю себя правомочным высказывать свое мнение опоказаниях свидетельницы, пока я не уверен, что мое заявление не являетсядиффамационным[1].

– Значит, оно настолько плохое?

– Я просто провозглашаю принцип.

– У меня… у меня квитанция уже на руках, мистер Мейсон.Посыльный мне ее передал.

– В таком случае приезжайте в мой офис.

Последовало долгое молчание.

– Я специально приняла эти меры предосторожности, чтобы неоткрывать, кто я, – возразил недовольный женский голос.

– А я специально принимаю эти меры предосторожности, чтобыбыть уверенным, что разговариваю со своей клиенткой, – ответил Мейсон.

– Сколько времени вы еще останетесь в конторе?

– Подожду десять минут. Этого достаточно?

– Да.

– Прекрасно. Постучитесь в боковую дверь.

– Вы ужасны! – воскликнули на другом конце провода. – Яхотела организовать все совсем по-иному.

Она повесила трубку.

Мейсон повернулся к Делле Стрит, стенографировавшейразговор.

– Насколько я понимаю, мисс Стрит, вы решили не торопитьсядомой? Думаете подождать? – улыбнулся адвокат.